Автор: Зоя Нечепоренко-Мееребур. Руководитель проекта «Anna Pavlovna. Home in two cultures». Опубликовано: журнал Métier (№ 15, осень 2021)
До участия в проекте Anna Pavlovna. Home in two cultures я несколько лет работала в музее-заповеднике «Гатчина». Впечатляющих размеров дворцово-парковый ансамбль, построенный в конце XVIII века под Санкт-Петербургом, когда-то принадлежал русской императорской семье, а после революции 1917 года был национализирован и стал музеем. Однажды для какой-то статьи я искала предметы коллекции «с историей» и хранитель фонда «Скульптура и камень» Инна Беляева показала мне овальный барельефный портрет, выполненный из воска.
Как оказалось, во время Второй мировой войны, когда Гатчина была оккупирована немецкими войсками, портрет пропал и долгое время считался утраченным. Уже в послевоенное время на блошином рынке в Париже его нашел и купил первый директор Гатчинского дворца-музея граф Валентин Зубов, который жил там в эмиграции. Он передал портрет своей дочери и завещал вернуть в Гатчинский дворец «как только сменится режим», что и было исполнено в 1996 году.
Помню, барельеф произвел на меня впечатление: изящный женский профиль с тонко проработанными деталями определенно был произведением искусного мастера. Но что поразило меня больше всего — этим мастером была великая княгиня Мария Федоровна, супруга великого князя Павла Петровича (в будущем — императора Павла I) и мать великой княжны Анны Павловны, королевы Нидерландов. Как я узнала позже, портрет был не единственной работой Марии Федоровны, и вообще она была женщиной незаурядной: диапазон ее интересов простирался от литературы и живописи до ремесел и гидравлики. Павел I говорил о ней: «жадничает учиться». Что ж, императрица была достойным примером для своих детей, и Анна Павловна, также как ее братья и сестры, вполне оправдала надежды матери.
Анна была младшей дочерью Павла I и Марии Федоровны, и, вероятно, самой любимой. Отца не стало, когда великой княжне было всего шесть лет, и все последующие годы, до замужества в 1816 году, Анна оставалась на попечении матери. Когда Анна Павловна стала супругой наследного принца Вильгельма Оранского и уехала в Нидерланды, связь между Анной и Марией Федоровной поддерживалась почти ежедневной перепиской, до самой смерти вдовствующей императрицы в 1828 году. Вкусы и пристрастия Марии Федоровны, несомненно, оказали большое влияние на Анну Павловну. Как и мать, она прекрасно рисовала, хорошо разбиралась в искусстве, много сил и времени уделяла благотворительности. Но были у Марии Федоровны и такие увлечения, которым Анна Павловна подражать не спешила, да и мало кто из дам конца XVIII — начала XIX века осмелился бы следовать: императрица резала твердые камни, лепила из воска, занималась гравированием, медальерным искусством и работала на токарном станке.
Уровень мастерства Марии Федоровны однажды оценила ее свекровь, императрица Екатерина II. Получив в 1789 году в подарок медальон-камею со своим портретом, она написала великой княгине: «Трудно, любезная дочь моя, вырезывать лучше вас. Вы, таким образом — чего доброго — отобьете хлеб у работников монетного двора». По словам князя Голицына, «любимое ее упражнение было гравировать на камнях, и она большого совершенства изволила достигнуть в сем искусстве». Камнерезному искусству Марию Федоровну учил Карл Либерехт — медальер Санкт-Петербургского монетного двора, академик Императорской Академии художеств, один из лучших медальеров своего времени. Императрица резала по твердым камням на манер античных камей. Одна из самых известных ее работ — портрет императрицы Екатерины II в образе Минервы. Многие из вещей, сделанных своими руками, Мария Федоровна преподносила в качестве подарков. Найденный в Париже барельеф из Гатчинского дворца великий князь Павел Петрович, например, получил от супруги по случаю именин.
Увлечение Марии Федоровны токарным делом вызывало у современников одновременно и восторг, и удивление. Все-таки, женщина и токарный станок — сочетание, для тех времен, мягко говоря, непривычное. Тем не менее, в покоях супруги Павла I в Павловском дворце однажды появился токарный станок в футляре красного дерева с маховым колесом и целым набором специальных инструментов. Учителем императрицы был токарных дел мастер Иоганн Фай. Чертежи для ее работ создавали архитекторы Винченцо Бренна и Карл Росси. Она вытачивала декоративные детали для мебели, настольные украшения.
Довольно много произведений, созданных Марией Федоровной или при ее участии, хранится в Павловске, ее любимой резиденции. В одном из залов Павловского дворца я однажды заметила изысканное настольное украшение с гравировкой: Marie ce 21 avrile 1791. Это подарок великой княгини Марии Федоровны Екатерине II. «Античная лампа» из крупного куска прозрачного янтаря, с золочеными бронзовыми фигурами морского льва и крылатой русалки, на основании из слоновой кости и подставке из амарантового дерева выполнена столь искусно, что Екатерина II повелела хранить ее в Кабинете редких вещей в Эрмитаже.
Мария Федоровна обладала неутомимой энергией. По словам князя Голицына, «распределение времени ее высочества было так аккуратно, что она никогда без занятий не оставалась». Кроме всего перечисленного, она занималась живописью, успевала составлять конспекты по гидравлике и гидростатике, интересовалась системой отопления и искусственного освещения оранжерей, коллекционировала минералы и проводила ботанические опыты в Собственном саду. И наряду с огромным количеством других дел почти каждый день писала письма в Нидерланды великой княгине Анне Павловне, поддерживая и наставляя ее, и посылая ей, за тысячи километров, материнскую любовь и нежность.
